О празднике Рождества

Рождество Христово
Рождество Христово, Андрей Рублев

Рождество Христово – знаменитейший праздник, который уступает по величине только Пасхе. Рождество справляют в разных уголках мира. Все о нём что-то слышали или знают, несмотря на то, что в нашей стране он долгое время отмечался подпольно. В советскую эпоху акценты были смещены на светский праздник Новый год.

Удивительно, но и первые христиане не сразу стали отмечать этот праздник. Он вошёл в Богослужение только в третьем веке. Ключевыми для верующих были события Воскресения, и на них была основана проповедь.  У иудеев не было традиции праздновать дни рождения, в отличии от язычников. Рождение и другие события жизни Спасителя всегда радостно переживались Церковью, но конкретной даты не было выделено. Только позже, в ответ гностикам и еретикам, считавшим воплощение Господа призрачным, Церковь установила день празднования — 7 января. В этот же день  (т.е. 25 декабря по старому стилю) отмечалось и рождение, и крещение Иисуса Христа. Впоследствии эти события разделили.

В конце декабря в Римской Империи активно праздновалось рождение бога Солнца (лат. Sol Invictus), а также пришедшего из Малой Азии культа Митры. Поэтому было символично заменить этот культ празднованием рождения истинного Бога – «солнца правды», Творца всего мира. Была ли эта дата оправдана не только с точки зрения внешних обстоятельств? Основываясь на библейские указания, можно утверждать, что была. Священник захария служил восьмым по жребию, так как был из Авиевой чреды (1 Пар. 24:10). Чреда длилась две недели, поэтому, по иудейскому календарю, его смена выпадала на август. 23 сентября празднуется зачатие праведного Иоанна Крестителя. Благовещение Пресвятой Богородицы произошло через шесть меяцев (Лк. 1:26) и отмечается 25 марта. Поэтому вполне разумно прадновать Рождение Господа Иисуса Христа через девять месяцев от этой даты – 25 декабря.

А вот по поводу годовщины рождения Спасителя историки практически единодушны. Год начала «нашей эры» высчитан не совсем правильно. В шестом веке монах Диоаний, которого папа Иоанн I попросил сделать календарь, ошибся на четыре года. Он высчитывал Рождество от основания Рима, обращаясь и к евангельским свидетельствам. Если быть совсем точными, то Христос родился за четыре года до Своего официального Рождества.

Где же произошло рождение Богомладенца? Евангелие повествует нам, что это место находится в Вифлееме (Лк.2:1-4). Иосиф и Дева Мария отправились туда из Назарета, чтобы поучаствовать в переписи. Каждому надлежало прийти «в свой город» (Лк.2:3). Факт проведения переписи в правление кесаря Августа (Октавия) подтверждается и нехристианскими источниками.

К слову, место рождения Спасителя было предсказано пророком Михеем в VIII веке до н.э.:

И ты, Вифлеем-Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иудиными? из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле и Которого происхождение из начала, от дней вечных (Мих 5:2).

Гостиницы Вифлеема оказались переполненными, и, не найдя себе никакого приюта, Иосиф и Мария вынуждены были переночевать в вертепе для скота. Верпет – это известняковая пещера на окраине города. Родившись, Господь был положен в ясли – в деревянную кормушку. В этом проявилось несравненное самоумаление Сын Божия, который презрел мирскую славу.

Иудеи ждали Мессию-освободителя, царя. Происхождение из семьи провинциального плотника не соответсвовало этому званию. Однако именно о такой незнатности говорил пророк Исайя, один из величайших библейских пророков:

«Ибо Он взошел пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему» (Ис 53:2).

Сын Божий воспринял на себя немощную человеческую природу. Будучи безгрешным, Он пришёл, чтобы исцелить наше естество, склонное ко греху. По Своей любви к людям Он пожелал возвратить нам утраченное райское блаженство. Как об этом свидетельствует святой пророк,

«Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом» (Ис. 53:4).

Миссию Христа на земле ярко и лаконично объясняет святитель Ириней Лионский: “Бог стал человеком, чтобы человек мог стать богом”.

 

Бога, явившегося в Вифлеемских яслях, человек придумать не мог

Митрополит Антоний Сурожский

Хочу теперь обратиться и от себя ко всем, кто здесь молится, и ко всем тем, которые сейчас участвуют в нашем богослужении, с рождественским приветом.

О чем говорит эта светозарная, эта таинственная ночь, в которой Ангелы Божии возвестили людям простого и чистого сердца о рождении Спасителя мира? В эту ночь открывается нам Бог так, как Он не был известен до того; открывается нам таким, каким человек Его ни помыслить, ни выдумать не мог. Из столетия в столетие люди старались создать себе картину о том, каков их Бог. Из столетия в столетие вырастали порой грандиозные, глубоко волнующие душу образы Бога, каким мыслил Его человек. В этих образах воплощалось всё самое высокое, самое заветное и дивное, о чем мечтает человеческая душа. И этого Бога великого, всемогущего, торжествующего Бога, человек мог и помыслить и придумать. Но того Бога, Который явился нам в Вифлеемских яслях, человек придумать не мог бы; этот Бог – не мечта, а трагическая реальность; Бога обнищавшего, Бога гонимого, Бога опозоренного перед лицом всех людей; Бога, от Которого некоторым стыдно, потому что в Нем, по слову пророка Исаии, нет, будто, «красоты и величия», такого Бога человек не придумал бы себе; такой Бог мог только явиться, только Себя открыть людям. И этого Бога мы сейчас встречаем в этой таинственной, трепетной, прозрачной зимней ночи. Бог непостижимый в Своем величии, Бог, сияние Которого слепит очи, рождается среди людей, от Девы, от юной хрупкой отроковицы, которая так сумела поверить, так уйти, так углубиться в тайну неба, что Слово Божие стало реальностью земли… Бог рождается, становится человеком, для того, чтобы во всем быть нам подобным, чтобы понести на Себе всю тяжесть человеческой жизни, все последствия человеческого отступления от Бога, все следствия человеческой нелюбви, взаимной отчужденности и ненависти . Всё горе земное ложится на Его плечи; и именно ради того, чтобы всё это понести, Он становится одним из нас. Его рождение в Вифлеемской пещере – начало Его крестного пути; бессмертный – входит в область смерти и отдаётся во власть смерти; Он рождается в смерть и для неё; всесильный, ничем не ограниченный, победный Бог входит в условия вашей ограниченности, принимает на Себя всю человеческую хрупкость, всю человеческую беззащитность; рождается Он в мир, где Он, ставший хрупким и слабым, будет встречен грубой и беспощадной силой; Он, Который стал человеком, потому что так возлюбил созданный Им мир, что Собой пожертвовал, чтоб этот мир вернулся к радости своей; Он, Который есть любовь, ставшая плотью, будет встречен сначала холодной безразличностью, затем нарастающим отчуждением, ненавистью; 6удет отвержен, изгнан, убит, когда страшная проповедь любви прозвучит слишком явственно, слишком неумолимо, когда люди поймут, что то, чего Он безжалостно требует, это чтобы они отреклись от себя, умерли для своего эгоизма, себялюбия, страстей, отвергли все, что есть кажущееся их богатство и достояние, для того, чтобы другого, любого другого, каждого  другого возлюбить всей жизнью и всей смертью своей — когда люди, окружавшие Христа, это поняли, они от этой любви пришли в страх и ужас, и эту любовь они отказались понести; а Того, Кто весть о ней принёс, они вывели из стана, они вывели из града, извергли из человеческого содружества и присудили к смерти среди злодеев: среди тех самых,  которые топтали любовь, которые жили насилием и ненавистью, которые (как и Он), рождали страх и представляли неизбывную опасность для людей, которые не хотели жить по-человечески…

Вот, какой Бог нам открывается, и такого Бога, поистине, человек придумать не мог, ибо такого Бога он себе и не мог пожелать, потому что Господь не только Сам Себя таким являет, но Он требует от каждого из нас, чтоб мы именно такими, как Он, стали через любовь, которая нас делает свободными от себя самих, чтобы мы стали уязвимыми до конца , беззащитными до   конца, безумно поверив в свободу любви. И это людям страшно было тогда как и теперь. Потому что в любом обществе есть люди насилия и люди, которые взяли на себя иго Христово, которые названы именем Христа. Но там, где насилие делается беспощадным, там, где оно направлено на уничтожение и разрушение самого Христова достояния, перед людьми встаёт всегда страшное искушение: силе противопоставить силу, насилию противопоставить бунт, войти в мир для того, чтобы бороться так, как борется мир, и победить для Христа орудием, оружием земли. Это соблазн более гибельный для Церкви, чем всякое испытание извне, потому что в нём для нас — отречение от самого святого, что открывается нам в этой таинственной ночи, когда Бог является нам не в силе, а в немощи, не победоносным, а как будто побежденным… Как мы должны опасаться этого; как должны мы помнить, что мы посланы, как овцы среди волков: не для того, чтобы бежать от опасности, и не для того, чтобы облечься ложной силой и противопоставить эту силу силе земли или ада; мы посланы для того, чтобы в немощи Богоприемной войти в этот мир, как Христос вошел, войти в него немощью, в которой таится вся сила божественной победы: ибо сила Моя, говорит Господь, в немощи совершается. Если мы не идем этим путем, то мы не Христовым идем путем, а если не Христовым, хоть и страшно это сказать, но – Антихристовым.

Страшно это сказать. Но мы должны понять, что двух путей жизни нет; есть путь истинной жизни, который есть САМ Христос, и есть путь смерти, – вне Его. И поэтому мы должны, если мы только Христовы, стать как Он и прожить как Он. А что нам это возможно, открывает нам та же тайна этой ночи, потому что всякое откровение о Боге есть тоже откровение и о твари. Если Бог смог стать человеком, то только потому, что человек достаточно велик, чтобы так соединиться с Богом, так стать единым с Ним, чтобы вырасти в меру богочеловечества. Мы можем стать тем, каким Христос был и остается. И это откровение о человеке, может быть, самое изумительное и самое драгоценное что у нас есть для нашего времени. Человек, каким его видят неверующие, это жалкое существо; в нем может быть простор и сила, но в нем не может быть того величия, какое мы видим в человеке, который вырастает в Бога, в подобие и образ Сотворившего его. Образ человека, каким мы его мыслим, слишком велик для того чтобы уложиться в узких и жалких рамках неверия. Человек только тогда делается человеком, когда он вырастает в меру воплотившегося Слова Божия.

Вот, с какой верой мы сейчас входим в этот новый год, который нам даёт Господь. Мы входим с верой, что мы можем трудом, молитвой, единством, бессилием своим, полным благодати Господней, претворить этот мир, который так страшен бывает, в мир, достойный человека и достойный Самого Бога. Вот, с чем мы входим в этот мир, которого так возлюбил Бог, что и Сына Своего Единородного отдал, чтобы этот мир был спасен. Входим мы в этот мир с Божией любовью к нему, входим мы в этот мир с готовностью жить для него и умереть для него и всему миру, верующему и неверующему, мы сейчас свидетельствуем о любви Господней, о явлении этого Бога, Которого человек и не мыслил найти, и о том, что и сейчас есть, на всех просторах земли, люди, которые до конца, всем сердцем, всей крепостью своей, всем умом своим, всем вдохновением своим веруют в любовь и готовы ради этой любви жить и умирать.

Аминь!

7 января 1967 г.

Back to top button
Перейти к верхней панели